Сочинение по тексту Грековой про мальчика Доната

(1)Моими соседями в купе были мужчина и паренёк лет девяти-десяти.
(2)Мальчик достал книгу и при свете электрического корытца погрузился в чтение. (3)Мужчина спросил его:
– (4)Донат! (5)Что читаешь?
(6)Мальчик послушно ответил:
– (7)Артур Конан Дойль, «Долина ужаса».
– (8)Не «Конан Дойль», а «Конан Дойл». (9)Повтори, пожалуйста, имя
автора.
– (10)Артур Конан Дойл, – с покорностью повторил мальчик.

– (11)Не понимаю, откуда у тебя это мягкое «эль» на конце?
– (12)Так ребята говорят...
– (13)Не надо подражать «ребятам». (14)Мы должны быть не хуже их,
а лучше. (15)Не ниже их по развитию, а выше. (16)Понял? – (17)Понял, – чуть слышно отозвался Донат.
– (18)Не слышу. (19)Громче.
– (20)Понял, – почти крикнул мальчик.
– (21)Так ты весь вагон разбудишь. (22)Повтори ещё раз, умеренным голосом: «(23)Понял тебя, папа».
– (24)Понял тебя, папа, – чуть помедлив, повторил мальчик. (25)Еле заметное раздражение скрипнуло в его голосе.
– (26)Учись себя контролировать, – резюмировал отец.
27)Когда отец вышел умыться на ночь, Донат достал ручку и лист бумаги и стал писать. (28)С верхней полки мне было хорошо видно: аккуратным, красивым почерком он выводил, строка за строкой, одни и те же слова: «(29)Долина ужаса. (30)Долина ужаса. (31)Долина ужаса...» (32)Вдруг, услышав шум в коридоре, мальчик схватил лист и, скомкав, сунул его в карман и нырнул с головой под одеяло...
(33)Утром Доната в купе не было, отец сидел на месте. (34)В коридоре стояла очередь к единственному туалету – там увидела Доната.
– (35)Кто последний? – спросила я. (36)Донат ответил:
– (37)Я!
(38)Я встала к окну. (39)Рядом стоял мальчик, мне страх как хотелось
с ним поговорить, понять, зачем он упорно писал «Долина ужаса». (40)Но между нами был забор, ограда, нет – целая полоса отчуждения... (41)Бежевые глаза Доната, сбоку почти янтарные, прилежно отслеживали бегущие за окном предметы; светлые ресницы на бледной, почти бесцветной щеке казались нематериальными.
(42)Вдруг я спросила:
– (43)Знаешь, что такое электроэнцефалограмма?
(44)Он отрицательно покачал головой, но в глазах мелькнула искра
заинтересованности. (45)И я рассказала о своей работе. (46)Он слушал – сперва недоверчиво, насторожённо, но постепенно появлялся интерес.
– (47)Здорово про эти ваши биотоки, – сказал он. – (48)Записал на какую-то кривулю – и всё ясно. (49)Только не верится: наложил электроды, а другие угадали, что я чувствую?
– (50)В какой-то мере.
– (51)Даже если... если я изо всех сил скрываю?
(52)Он поднял глаза, и вдруг на мгновение в них сверкнула такая
неистовая ненависть, что я отшатнулась. (53)Миг – и вспышка погасла.
– (54)Тебе надо самому посмотреть опыт! (55)Приходи ко мне влабораторию. (56)Вдруг это – твоё будущее! (57)Вот мой телефон –
позвони накануне.
(58)Адрес и телефон я записала на листке из блокнота участника
конференции, с которой возвращалась. (59)Он взял. (60)Потом тяжело вздохнул.
– (61)Моё будущее? – переспросил он. – (62)Это от меня не зависит.
– (63)От кого же?
– (64)Всё решено. (65)Давно.
– (66)Как это? (67)Человек сам вправе распоряжаться своим будущим. (68)Донат засмеялся. (69)Смеялся взрослый, разочарованный человек. – (70)Вправе?.. (71)А вы знаете, что такое «Долина ужаса»?
– (72)Приблизительно.
– (73)Вы этого не знаете и не узнаете никогда... (74)Смотрите: туалет освободился. (75)Теперь я вам уступлю очередь. (76)Видите, какой я воспитанный, – добавил он с горечью.
77)Когда я вышла, Доната и его отца в купе уже не было. (78)Поезд прибывал в Москву, и пассажиры пробирались к выходу.(79)Тут я заметила на своём чемодане листок бумаги. (80)Это оказалась моя записка с адресом института и номером телефона...
(81)Может быть, ещё не всё пропало? (82)Может быть, мне удастся отыскать в безднах Москвы мальчика со странным, редким именем Донат? (83)Мальчика, который оказался лишён детства. (84)И своего собственного, выбранного душой будущего. (85)Непонятого и закрытого ребёнка. (86)Живущего в своей, никому не ведомой «долине ужасов»

СОЧИНЕНИЕ

И. Грекова поднимает проблему воспитания.

О случайной встрече в купе поезда И. Грекова рассказывает как писатель, а не как математик. Сначала она приводит разговор девятилетнего мальчика с требовательным отцом. Наблюдая со стороны, И. Грекова отмечает странную покорность и в то же время раздражительность мальчика и непоколебимую уверенность отца. «Учись себя контролировать, - резюмировал отец» и вышел умыться. Когда отец вышел, мальчик стал выводить на листе бумаги «одни и те же слова: «Долина ужаса». Во второй половине своего рассказа И. Грекова приводит свой разговор с мальчиком Донатом. Становится понятно, что, запрограммированная отцом, жизнь кажется мальчику долиной ужаса. В финале ясно, что Донат отказался от помощи случайной попутчицы – записка с номером ее телефона осталась на чемодане.

В последнем абзаце Елена Сергеевна Вентцель отвечает на вопрос о воспитании.

Елена Сергеевна считает, что нельзя лишать ребенка детства и что нельзя лишать ребенка самостоятельного выбора, а значит, «и собственного, выбранного душой будущего».

Конечно, писатель и математик, автор учебников и доктор наук права. Мне жаль мальчика, и я беспокоюсь о его судьбе: почему-то кажется, что он на грани суицида. С другой стороны, мне понятен и отец. Может быть, Елене Сергеевне стоило поговорить и с отцом? В любом случае доказательством того, что нельзя лишать ребенка самостоятельности можно считать, например, судьбу Ильи Ильича Обломова, который вырос прекрасным человеком, с голубиной душой, но совсем не способным к поступкам, как бы лишенным воли: первая же оплошность стала поводом для отставки, а неспособность к волевому поступку привела к разрыву с Ольгой и в конце концов к гибели.

Примером гармоничного и в то же время самостоятельного детства можно считать детство Николеньки из повести Льва Толстого или детство Манюни из одноименной книги Наринэ Абгарян.