Приехав в город, Андрей Гаврилович
остановился у знакомого купца, ночевал у него, и на другой день утром явился в
присутствие уездного суда.
Никто не обратил на него внимания. Вслед за ним
приехал и Кирила Петрович. Писаря встали и заложили перья за ухо. Члены
встретили его с изъявлениями глубокого подобострастия, придвинули ему кресла из
уважения к его чину, летам и дородности; он сел при открытых дверях — Андрей
Гаврилович стоя прислонился к стенке — настала глубокая тишина, и секретарь
звонким голосом стал читать определение суда.
Мы помещаем его вполне, полагая, что всякому
приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое
право.
18...
года октября 27 дня ** уездный суд рассматривал дело о неправильном владении
гвардии поручиком Андреем Гавриловым сыном Дубровским имением
_______________________________________
Каковое решение напред объявить как
истцу, равно и ответчику, на законном основании, апелляционным порядком, коих и
вызвать в сей суд для выслушания сего решения и подписки удовольствия или
неудовольствия чрез полицию.
Каковое решение подписали все присутствующие того суда.
Секретарь умолкнул, заседатель встал и с
низким поклоном обратился к Троекурову, приглашая его подписать предлагаемую
бумагу, и торжествующий Троекуров, взяв от него перо, подписал под решением суда совершенное свое
удовольствие.
Очередь была за Дубровским. Секретарь поднес ему бумагу. Но
Дубровский стал неподвижен, потупя голову.
Секретарь повторил ему свое приглашение подписать свое
полное и совершенное удовольствие или явное неудовольствие, если паче чаяния
чувствует по совести, что дело его есть правое, и намерен в положенное законами
время просить по апелляции куда следует. Дубровский молчал... Вдруг он поднял голову, глаза его
засверкали, он топнул ногою, оттолкнул
секретаря с такою силою, что тот упал, и, схватив чернильницу, пустил ею в
заседателя. Все пришли в
ужас. «Как! не почитать церковь божию!
прочь, хамово племя!» Потом, обратясь к Кирилу Петровичу: «Слыхано дело,
ваше превосходительство, — продолжал он, — псари
вводят собак в божию церковь! собаки бегают по церкви. Я вас ужо проучу...»
Сторожа сбежались на шум и насилу им овладели. Его вывели и усадили в сани.
Троекуров вышел вслед за ним, сопровождаемый всем судом. Внезапное
сумасшествие Дубровского сильно подействовало на его воображение и отравило его
торжество.
Судии, надеявшиеся на его
благодарность, не удостоились получить от него ни единого приветливого слова. Он в тот же день отправился в
Покровское. Дубровский между тем лежал в постеле; уездный лекарь, по счастию не
совершенный невежда, успел пустить ему кровь, приставить пиявки и шпанские
мухи. К вечеру ему стало легче, больной пришел в память. На другой день повезли
его в Кистеневку, почти уже ему не принадлежащую.
Комментариев нет:
Отправить комментарий