«Я пишу о лагере не больше, чем Экзюпери о небе или Мелвилл о море. Мои рассказы — это, в сущности, советы человеку, как держать себя в толпе… Не только левее левых, но и подлиннее подлинных. Чтобы кровь была настоящей, безымянной».
Варлам Шаламов
«Я пишу о лагере не больше, чем Экзюпери о небе или Мелвилл о море. Мои рассказы — это, в сущности, советы человеку, как держать себя в толпе… Не только левее левых, но и подлиннее подлинных. Чтобы кровь была настоящей, безымянной».
Колымские рассказы. Читает: Лазарев Юрий
Задачи сайта
Варлам Шаламов был бескомпромиссным человеком и стал не менее бескомпромиссным писателем. Его рассказы не просты для понимания — необходимо знание исторического контекста, а главное — они требуют заинтересованного читателя, осознающего ту травму, которую нанес нашей стране сталинизм. Без Шаламова понимание этой травмы попросту невозможно. Мы уверены: из всех представителей так называемой «лагерной прозы» Шаламов — самый яркий и одновременно самый страшный писатель, вышедший далеко за рамки одной этой темы — к философским вопросам этики человеческого существования и присутствия личности в истории. Именно поэтому Шаламов, без всякого сомнения, — писатель XXI века.
К сожалению, Шаламова знают намного меньше, чем он того заслуживает, и научная «шаламовиана» пока до обидного мала. Сам Шаламов, по своему собственному выражению, был «шантажеустойчивой личностью», которая плохо вписывалась в различные идеологические рамки. С одной стороны — жертва сталинских репрессий, но при этом — активный участник «левой» оппозиции конца 20-х годов, попавший в ГУЛАГ не как случайная жертва, а как сознательный борец против сталинизма, остававшийся на этой позиции до конца жизни. Человек, подчеркивавший свою близость русской революционной интеллигенции, восхищавшийся мужеством народовольцев и эсеров, после заключения презрительно называвший либеральную («диссидентскую») оппозицию «прогрессивным человечеством» и сознательно дистанцировавшийся от нее. Не желавший быть «оружием холодной войны» — каким стал часто сравниваемый с Шаламовым Солженицын. Остро мечтавший увидеть свои рассказы опубликованными на родине, а не в «тамиздате». Приходится отметить — эта шаламовская бескомпромиссность оказывается одной из главных причин его замалчивания, с одной стороны, и различного рода идеологических искажений — с другой; их примерами могут служить две попытки художественной экранизации рассказов Шаламова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий