Природа как воплощение прекрасного в стихотворении «Еще майская ночь...». «Учись у них — у дуба, у березы...»: природа как естественный мир, служащий камертоном для жизни человеческой души

      I. Проверка домашнего задания

      Слушаем выразительное чтение наизусть стихотворений А. А. Фета (в том числе и стихотворения «Морская даль во мгле туманной...») и Ф. И. Тютчева, рассказ о жизненном пути А. А. Фета.

      II. Природа как воплощение прекрасного в стихотворении «Еще майская ночь...» 

      В стихотворении «Еще майская ночь...» автор сосредоточивает внимание не на точном описании природы, а на передаче своих чувств через картины природы, которая является воплощением прекрасного для поэта. Это одно из тех стихотворений, очарование которых в тайне, недоговоренности, и это очарование может быть легко разрушено прямолинейно проведенным анализом.

      В некоторых классах стоит предложить детям самостоятельно продумать интонации, ритм и темп при выразительном чтении стихотворения, затем послушать интерпретации (выраженные в чтении!), обсудить и коллективно решить, кто из детей прочитал стихотворение наиболее верно (опираемся на чувство слова, на языковую интуицию детей).
      В последние годы в списках экзаменационных тем часто встречалась такая формулировка: «Стихотворение А. А. Фета „Еще майская ночь...“: восприятие, интерпретация, оценка». Исходя из этого, мы предложим учителю подробный разбор стихотворения. Каких художественных особенностей стоит коснуться в классе, учитель определит самостоятельно, полагаясь на знание индивидуальных особенностей учеников.

      Анализ текста 

      При знакомстве со стихотворением «Еще майская ночь...» первое, на что обращает внимание чуткий читатель, — его музыкальность, напевность, плавность. Оно звучит как удивительная, завораживающая мелодия, в которой повторы, переклички тем и, казалось бы, внезапные паузы не мешают, а, напротив, придают еще большее очарование. Динамика пятистопного ямба захватывает нас, чередование коротких и длинных предложений словно подталкивает вперед. Если при этом спросить, какова идея стихотворения, читатель наверняка пожмет плечами и, ощутив некоторое равнодушие, ответит: «Поэт восхищается природой». Такое равнодушие будет вызвано самой постановкой вопроса, которая разрушает главное в этом стихотворении — чувство.
      Если исходить из того, что в стихотворении присутствуют две составные части — идея (мысль) и эмоция (чувство), то можно заметить, что в некоторых стихотворениях преобладает идея (это часто проявляется, например, у Н. А. Некрасова), в других стихотворениях идея и эмоции находятся в равновесии (Ф. И. Тютчев), в третьих на первый план выходит чувство и основная мысль стремится проявить себя именно через пробуждение подобного чувства в душах читателей. Эта особенность характерна для большинства стихотворений А. А. Фета, к которым подходит старинное название стихотворений — «пьесы». В «пьесе» «Еще майская ночь...» восторженное чувство поэта выражено настолько ярко, что оно легко и прямо передается читателям и слушателям.
      Мы можем издалека любоваться прекрасной картиной, находясь под властью ее очарования, и не стремиться понять, как художнику удалось достичь этого влияния на зрителя. Можем поступить иначе: обдумать особенности композиции, колористическое решение, подойдя поближе, всмотреться в мазки масла, нанесенного на холст, увидеть их цвет и рельеф. А потом вновь отступить назад, всмотреться в картину еще раз и восхититься мастерством художника, который такими простыми средствами достиг столь замечательного эффекта. От этого наше сопереживание образам картины только усилится: теперь мы словно бы побывали в мастерской у художника и видим созданные образы уже не снаружи, а изнутри, будто сами приняли участие в их создании. Так же и со стихотворением: если мы вчитаемся в строки внимательнее, увидим, какими средствами пользовался поэт, мы будем удивлены: как простыми словами, с помощью всем привычных способов можно создать ощущение волшебства!
      Обратимся же к стихотворению и попробуем прочитать текст, замечая его художественные особенности.
      Стихотворение начинается двумя восклицаниями: «Какая ночь! На всем какая нега!» Местоименное прилагательное не описывает нам ночь, но передает такое восхищение ею, что мы невольно вспоминаем самую прекрасную ночь, которую когда-либо видели сами. Таким образом, автор сразу вызывает личные ассоциации читателя, включает в переживание. Слово нега мы не используем в повседневной речи, и его употребление сразу настраивает нас на высокий лад: ведь нега — это не просто однокоренное «нежность», а «блаженство», т. е. состояние высшего порядка.
      Следующие два предложения этой строфы тоже восклицательные. «Благодарю, родной полночный край!» — со словами благодарности поэт обращается к родному краю, употребляя эпитет полночный. Важно правильно понять значение этого прилагательного: в древнерусском языке юг назывался полдень, а север — полунощь, полночь. Соответственно полночный означает «северный» с оттенком древности, исконности этого края. Кроме того, прилагательноеполночный будет однокоренным к существительному ночь — смысловому ядру стихотворения:

Из царства льдов, из царства вьюг и снега Как свеж и чист твой вылетает май!

      Поэт олицетворяет мир природы: зима представляется ему заколдованным «царством льдов», «царством вьюг и снега» (отметим повтор), из которого май выпархивает подобно волшебной птице. «Вылетает май»: к олицетворению присоединяется метафора, май сравнивается с птицей, как проклюнувшиеся из почек листочки часто сравниваются с птенцами, которые высунули из скорлупок свои зеленые клювики. Тепло наступает настолько быстро и внезапно, что приход весны после долгих месяцев холода кажется невероятным, к нему даже трудно привыкнуть.
      Вторая строфа начинается анафорой «Какая ночь!». Далее, как в музыкальном произведении, следует развитие темы:

Все звезды до единой Тепло и кротко в душу смотрят вновь, И в воздухе за песней соловьиной Разносятся тревога и любовь.

      Перед нами, казалось бы, обычный псевдоромантический поэтический набор: звезды, соловьиная песнь, затертая рифма вновь — любовь. Но у А. А. Фета это не псевдоромантика: это те конкретные детали мира, который он видит вокруг себя, который он ощущает во всей его первозданной новизне. Свои образы он берет не из перечня поэтических штампов, а из подлинного источника: ощущение живого дыхания в каждой строке стихотворения. Мы словно становимся свидетелями и участниками удивительного действа: будто человек, впервые осознавший свою отделенность от матери-природы в ее космической беспредельности, всмотрелся в ее лик со стороны и поразился ее прелести, гармонии и одухотворенности: звезды смотрят человеку «в душу», соловей поет не «песню» (песню поет человек — в четвертой строфе), именно песнь (это слово мы относим к высокому «штилю»). И затертая рифма словно обновляется, и мы понимаем подлинное значение слова любовь.
      Но почему любовь ощущается в паре с тревогой? В стихотворении тревога — это не страх, а волнение перед новизной, рожденное ощущением хрупкости прекрасного мира. Это волнение автор ощущает в березах (третья строфа), которые, как чуда после долгой зимы, ждут полноты пробуждения жизненных сил, полноты развертывания листьев, готовые отдать недавно появившимся листьям, как детям, все соки.

Березы ждут. Их лист полупрозрачный Застенчиво манит и тешит взор. Они дрожат. Так деве новобрачной И радостен и чужд ее убор.

      Автор видит березы в образах «новобрачных дев», невест, ожидающих таинства преображения, в только что распустившихся листьях — подвенечный убор. Ощущение напряжения — натянутой струны — автор передает с помощью нераспространенных двусоставных предложений: «Березы ждут», «Они дрожат». Синтаксический параллелизм этих предложений находит свое продолжение в параллельности конструкций второго и четвертого предложений этой строфы: в них мы видим соответственно расположенные подлежащие, определения, однородные сказуемые и дополнения.
      Если подойти формально, то «радостен и чужд», так же как «тревога и любовь», будут антитезой. Но в этом слиянии несочетаемого рождается истина переживания.
      Разбираясь в технике нарисованной поэтом картины, можно обратить внимание на формы прилагательных: «свеж и чист», «и радостен и чужд». Краткие прилагательные, лишенные привычных современному русскому языку окончаний, словно обращают нас к древнерусскому языку в его лаконичности и свежести новообретенной выразительности, придают стихотворению динамику, уплотняют мысли и чувства. Этим же приемом пользуется Е. А. Баратынский в стихотворении «Весна, весна! как воздух чист!..», где мы встречаем целую гирлянду кратких прилагательных и причастий: «воздух чист», «ясен небосклон», «древа обнажены», лист «и шумен и душист».
      Четвертая строфа начинается с обращения к ночи, с двойного отрицания, которое усиливает ощущение восторга, передает уникальность переживаемого поэтом чувства:

Нет, никогда нежней и бестелесней Твой лик, о ночь, не мог меня томить! Опять к тебе иду с невольной песней, Невольной — и последней, может быть.

      Звезды — глаза ночи, небо — ее лик, вызывающий чувство томления, т. е. сладкого, тягучего ожидания чего-то неизведанного, но прекрасного.
      Привлекает богатством смыслов сочетание двух определений: «нежней и бестелесней»: нежность часто возникает к существу, обладающему телесным выражением. Нежность часто жаждет прикосновений. Но нежность поэта бестелесна, направлена не на плоть: это чувство вызвано духовным состоянием восторга перед великим и необъятным, к которому прикоснулся, оказался причастным и земной человек, благодаря этому возвысивший свой дух до признания высокой гармонии звезд и полупрозрачного березового листа, до гармонии того, что живет многие миллионы лет, и того, что существует несколько месяцев — ничтожный по меркам звезды срок, но что прекрасно не менее звезды.
      Поэт по-новому осознает краткость жизни человека, от этого песня его кажется ему самому «невольной» и, возможно, последней. Но дух побеждает трепет плоти, и рождается прекрасное стихотворение — торжествующий гимн весне.

      III. «Учись у них — у дуба, у березы...»: природа как естественный мир, служащий камертоном для жизни человеческой души 

      В этом стихотворении мир природы прямо сопоставлен с миром человеческой души. Поэт по-своему использует излюбленный прием народной поэзии — параллелизм, чтобы сказать о важнейшей способности человека — способности надеяться на счастье, верить в него, несмотря ни на какие препятствия.
      Мы рекомендуем сосредоточить внимание на самом тексте стихотворения А. А. Фета.
      Читаем  стихотворение.
      — Понравилось ли вам это стихотворение? Чем?
      — Какое сравнение является главным в стихотворении?
      — Как вы думаете, к кому обращается поэт со словами: «Учись у них...», «...молчи и ты!», «Но верь весне»?
      Вероятно, поэт обращается к своему другу. Вспомним, какие впечатления детства остались у поэта в памяти, сколько бед и несчастий ему пришлось пережить. Но он верил в то, что сможет преодолеть несчастья, не потерял своего поэтического дара, не ожесточился, сохранил способность восхищаться миром. Придем к выводу, что этим стихотворением поэт может обращаться к самому себе, призывая себя не терять силы духа в самые трудные времена.
      Перечитаем стихотворение вслух еще раз. Поразмышляем над стихотворением, понаблюдаем за его особенностями и используемыми художественными средствами. 
      — Чем привлекает вас это стихотворение? Можно ли сказать, что оно музыкально? Какие картины возникают у вас в сознании? Как воспринимает поэт жизнь деревьев (олицетворение, единство живой и неживой природы)?
      «Напрасные на них застыли слезы» — метафора, связанная с олицетворением, плюс эпитет.
      «Треснула, сжимаяся, кора» — важно узнать у детей, видели ли они когда-нибудь треснувшую от мороза кору, так как здесь нужен зрительный образ. Если нет, то описать это явление. Предложить в лесу понаблюдать за деревьями.
      «За сердце хватает холод» — фразеологизм.
      «Холод лютый» — в качестве эпитета употреблено прилагательное, свойственное народной поэтической речи.
      «Но верь весне. Ее промчится гений, / Опять теплом и жизнию дыша»: надейся, что весна придет, что дух весны промчится над миром, принося природе и людям тепло и жизнь.
      Гений: в стихотворении слово употреблено в значении, редко встречающемся в современном русском языке. Гений здесь — это дух — покровитель человека, олицетворение весны.
      «Скорбящая душа» — душа, которая испытала скорбь, то есть крайнюю печаль, горесть, страдание. «Скорбящая душа» переболит, т. е., пережив несчастия, снова станет бодрой, здоровой, готовой принять радость «ясных дней» и «новых откровений».
      В завершение один-два ученика прочитают стихотворение так, чтобы передать с помощью интонации главную мысль автора о вере в обновление природы и человеческой души.
      Завершая уроки по творчеству А. А. Фета, вернемся к вступительной статье учебника и дочитаем ее до конца (от слов: «Одаренность Фета исключительна»).

       Домашнее задание 
      Подготовить выразительное чтение одного из стихотворений А. А. Фета (по выбору учителя и учащихся).