Основные особенности лирики Тютчева

Об основных темах и образах тютчевской поэзии вам напомнит статья Ю.Айхенвальда:

u  «Никто глубже Тютчева не захватывал таинственной основы, «темного корня» бытия; он был поэт Хаоса.

u  Тютчев слышал и видел в природе не одну только божественную гармонию, стройный космос – он чуял в них какое-то хаотическое волнение, вечный Беспорядок. Еще не умолкла та борьба стихий, которая некогда, на заре мироздания, потрясла Вселенную. Мир еще не кончен, не готов; быть может, в том и заключается его смысл и тайна, что он никогда не будет «закончен». Нельзя верить спокойной тишине и благообразности мира: под этой мирной пеленою, под земной тканью приветливых лужаек – «хаос шевелится».

«О чем ты воешь, ветр ночной?..»

Вы идете по равнине жизни, и вы не знаете часто, где своим движением разбудите притаившееся чудовище Хаоса.

                                           Блажен, кто посетил сей мир

                                          В его минуты роковые…

Мир не тих, не «мирен», он по существу трагичен, и лучше всего познать его можно «в минуты роковые», в те чрезвычайные моменты, когда поднимется хаос. Когда мир и море спокойны, вы не узнаете их. Истинный мир, по Тютчеву, - это мир, каким он расстилается в поздние часы, когда люди, движенья и речи умолкают, и в наступившей тишине, в «безлюдии ночном», явственно слышится голос природы. Днем его труднее услыхать, потому что мы заглушаем его разговорами – и вот наступает «всемирное молчанье», и СЛОВО ПРИНАДЛЕЖИТ ВСЕЛЕННОЙ…

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
     И в оный час явлений и чудес
     Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.
Тогда густеет ночь, как хаос на водах;
      Беспамятство, как Атлас, давит сушу;
      Лишь Музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах!

С заката солнца и до восхода его робкие дети мира должны погружаться в сон. Горе неспящим, горе разбуженным! Горе познавшим ночь! Нельзя слушать тайные беседы ее глухонемых демонов. Это для космических властелинов случайность, что мы узнали Ночь. Мы нескромно зажгли в ней свои искусственные огни, и бледный свет их еще более оттенил их безнадежную темноту. Луна не только не освещает нам загадок жизни, но и придает им еще бОльшую таинственность, облекает их в нереальные одежды привидений. Рожденные от Солнца, от прометеева огня, люди стали блуждать между светом и тьмой, Днем и Ночью. Тютчев объясняет, почему страшна Ночь: день, друг человека, исцеляющий его больную душу, этот благодатный день – не что иное как блистательное златотканое покрывало, участливо накинутое богами над бездною мира.

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами;

И нет преград меж ей и нами:

Вот отчего на ночь страшна.

Ночь не только испугала – она и умудрила нас, бодрствующих в неурочные часы, зрителей неосвещенной стихии. Мы не разгадали тайны, но мы узнали, что ТАЙНА ЕСТЬ. И мы познали, что ночь, с ее недоумениями и кошмарами, она «старше» дня. Полночь говорит, что мир глубже, чем это думал день. Жизнь более понятна и объяснима днем: он дает обманчивые светлые утешения. А Ночь дает познание Хаоса.

                Раздается безумное сетование ночного ветра, и оно твердит о непонятной муке и взрывает в нашем сердце неистовые звуки; ночное небо угрюмо заволакивает со всех сторон, сверкают чьи-то глаза, стучит чья-то страшная палка, кричат чьи-то голоса, скрипят деревья, мелькают тени, шевелятся ночные мысли. Мир шумит от них, мир полон мыслью, от этого – «гул непостижимый». Потому человек и проникнут странной тревогой, что часто среди красоты вселенной слышит он страшные песни про древний хаос, который не прошел, а только дремлет, который может быть спрятан в прекрасную и чарующую оболочку; и есть для нас что-то пленительное и зовущее в том, чтобы разбудить его мрачные силы. Темные признаки ночи есть и в нашей душе.

Ночная стихия есть в человеческом духе, есть она и в красоте. Есть она и в любви. Любовь не только «союз души с душой родной», она – и «роковое их слиянье, их поединок роковой».

В самой любви таится вражда, разлука, измена, смерть или утомление («Если бы тебе тогда приснилось, что будущность для нас обоих берегла!..»). Есть кровный союз между любовью и страданием, они завораживают своей неразрешимой тайной и обаянием ужаса. Вот девушка «сидела на полу и груду писем разбирала и, как остывшую золу, брала их в руки и бросала. Брала знакомые листы и чудно так на них глядела, как души смотрят с высоты на ими брошенное тело...». Мы фатально обречены любить «убийственно»; мы убиваем то, что любим. В нашем любовном прикосновении таится гибель, и она поражает как раз то сердце, «что сердцу нашему милей». Разрушающая стихия любви – главное проявление нашей «внутренней Ночи», нашего духовного хаоса. Миром правят и любовь, и ненависть, и в своей отравленной любви мы в самом деле ощущаем, что этих сил – две. Они - «близнецы».  

Очевидно, Тютчеву сопутствовала идея призрачности – замечательно часто он употребляет слова «дым», «дымный» и им подобные: «дым один, как пятая стихия…», «дым за дымом», «бездна дыма тяготеет над землей», «грустно длится жизнь моя и с каждым днем уходит дымом», «а наша жизнь – та тень, та тень, бегущая от дыма»… Что «дым» - «пятая стихия», - это зловещая мысль. И мы, люди, тоже дети этой стихии. Оттого мы вот уже много тысячелетий исчезаем, исчезаем…

Дым – человек – между временами, между пространствами, на фоне природы, на фоне вечности…

                                Как дымный столп светлеет в вышине!

                            Как тень внизу скользит, неуловима!..                       

 Вот наша жизнь, - промолвила ты мне, -
Не светлый дым, блестящий при луне,                          

А эта тень, бегущая от дыма.

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих - лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,

Свершающих свой подвиг бесполезный,

Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.

В своих тревожных колебаниях между Днем и Ночью, хаосом и гармонией Тютчев любил оставаться один – люди часто мешали ему, автору «Silentium`а», звуки и шумы тревожили его.

В своих стихах, написанных среди Хаоса, Тютчев пытался найти Космос, спрятанный в дыме и темноте. Не гадая, как отзовутся его слова. Они по-разному «отзываются» в русском человеке, но они по-прежнему звучат. В той самой России, которую не понять умом и не измерить общим аршином.

 (по Ю. Айхенвальду)