О поэтическом содержании и, попутно, о басне Крылова рассказывает Ефим Эткинд. Из книги "Проза о стихах"
глава первая. Поэтическое содержание
"Всякое произведение искусства только
потому и художественно, что создано по
закону необходимости, что в нем нет
ничего произвольного, что в нем ни одно
слово, ни один звук, ни одна черта не
могут замениться другим словом, другим
звуком, другою чертою."
Василий Белинский,
"Уголино...", 1838
Две Стрекозы и два Муравья
Существуют понятия, о которых каждый думает, что он отлично их
знает; на самом деле разобраться в них трудно. К таким понятиям относится
содержание. Казалось бы, куда проще? Кто не умеет рассказать содержание фильма
или книги? Все помнят "Стрекозу и Муравья". Каково содержание этой
басни Крылова? Стрекоза все лето распевала, когда же наступила зима, оказалось,
что ей нечего есть - она не сделала запасов,- и тогда она пошла к трудолюбивому
Муравью просить его о помощи; но Муравей отказался поделиться с легкомысленной
соседкой: пусть сама расплачивается за беззаботность. Именно так обычно
рассказывают содержание рассказа, романа, спектакля, фильма. Можно пойти дальше
и так формулировать мораль крыловской басни: будь благоразумен и трудолюбив,
иначе придется худо, рано или поздно наступит расплата за легкомыслие. Верно ли
мы рассказали содержание? И действительно ли это и есть содержание - то, что мы
пересказали своими словами?
Приведем басню Крылова полностью.
Стрекоза и Муравей
Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле:
Нет уж дней тех светлых боле,
Как под каждым ей листком
Был готов и стол и дом.
Все прошло: с зимой холодной
Нужда, голод настает;
Стрекоза уж не поет:
И кому же в ум пойдет
На желудок петь голодный!
Злой тоской удручена,
К Муравью ползет она:
"Не оставь меня, кум милой!
Дай ты мне собраться с силой
И до вешних только дней
Прокорми и обогрей!"
"Кумушка, мне странно это:
Да работала ль ты в лето?"
Говорит ей Муравей.
"До того ль, голубчик, было?
В мягких муравах у нас
Песни, резвость всякий час,
Так, что голову вскружило".
"А, так ты..." - "Я без души
Лето целое все пела".
"Ты все пела? Это дело:
Так поди же, попляши!"
Басня Крылова написана в 1808 году, вернее, не написана, а
переведена из Лафонтена. Тогда же появился и другой перевод басни - его сделал
Ю.А.Нелединский-Мелецкий. Он называется
Стрекоза
Лето целое жужжала
Стрекоза, не знав забот;
А зима когда настала,
Так и нечего взять в рот.
Нет в запасе, нет ни крошки;
Нет ни червячка, ни мошки.
Что ж?- К соседу Муравью
Вздумала идти с прошеньем.
Рассказав напасть свою,
Так, как должно, с умиленьем,
Просит, чтоб взаймы ей дал
Чем до лета прокормиться,
Совестью притом божится,
Что и рост и капитал
Возвратит она не дале,
Как лишь августа в начале.
Туго Муравей ссужал:
Скупость в нем порок природный.
"А как в поле хлеб стоял,
Что ж ты делала?" - сказал
Он заемщице голодной.
"Днем и ночью, без души,
Пела все я цело лето".
"Пела! Весело и это.
Ну поди ж теперь пляши".
Не будем сейчас говорить о французском подлиннике и о том, в какой
мере каждый из приведенных переводов к нему близок и в чем от него отклоняется;
это вопрос особый. Нам важнее другое. Можно ли сказать, что в обеих этих баснях
одно и то же содержание? Данный выше пересказ может вполне относиться и к
Крылову, и к Нелединскому-Мелецкому. Стиховая форма у обеих вещей одна:
четырехстопный хорей с произвольным расположением рифм - смежных, опоясывающих
и перекрестных. Сюжет развивается одинаково: сперва авторский рассказ, потом
диалог между ветреной певуньей и хозяйственным Муравьем, а в конце - в
последних двух строках - произнесенное Муравьем поученье в форме иронического
отказа: "Так поди же, попляши!" - у Крылова, "Ну поди ж теперь
пляши" - у Нелединского-Мелецкого.
Если содержание у обеих басен одинаковое, то можно было бы просто
сказать, что одно стихотворение лучше, а другое хуже и что существование двух
не оправдано: зачем две вещи с одним и тем же содержанием? А ведь сохранились
они обе, и, несмотря на бесконечно большую известность басни Крылова, обе живут
в русской литературе.
Что говорить, крыловская басня и в самом деле лучше:
необыкновенная естественность тона в рассказе и диалоге, дерзкое соединение
различных стилей - народно-сказочного (лето красное, чисто поле) и
книжно-повествовательного, психологическая достоверность - прежде всего
Стрекозы, в которой сочетаются ветреная женщина и самая натуральная стрекоза
("под каждым ей листком..."). Всего этого у Нелединского-Мелецкого
нет. Сейчас, однако, нас интересует другое: две эти басни отличаются друг от
друга не только словесной формой, но и тем, что составляет сущность
литературного произведения,- содержанием.
Не нужно быть слишком проницательным, чтобы рассмотреть, что
Нелединский-Мелецкий не очень-то одобряет Муравья, который здесь прижимистый
мужичок, скупердяй, процентщик, дающий свои припасы не просто взаймы, но в
рост.
Стрекоза приходит к нему не только молить о помощи, она клянется
вернуть в начале августа "и рост и капитал", то есть все, полученное
ею от Муравья, да в придачу какой-то еще процент с капитала. Поэтому автор и
употребляет специальные юридические термины и выражения, придающие басне
особенную окраску: идти с прошеньем; взаймы; рост и капитал возвратит она не
дале, как лишь августа в начале; заемщица. Стрекоза же у Нелединского-Мелецкого
оказывается жертвой сквалыги-ростовщика, который "туго... ссужал". Ее
легкомыслие не слишком подчеркнуто, больше выделяется ее беда: "Нет в
запасе, нет ни крошки; / Нет ни червячка, ни мошки..."
Нелединский-Мелецкий явно сочувствует заемщице и столь же явно
осуждает жестокость скупца, его бездушие. Он жила, практичный кулачок, который
не способен увлечься искусством, он даже и не понимает, как это можно
".без души" петь "лето целое", не копя на завтрашний день.
Если даже забыть о прямой оценке, данной Муравью в двух строках
("Туго Муравей ссужал: / Скупость в нем порок природный"), все равно
он достаточно полно охарактеризован юридической речью и тем, как она
противопоставлена взволнованной внутренней речи Стрекозы: "Нет в запасе,
нет ни крошки..." (то есть нет ни крошки в запасе). Замечательно, что это
- слова, идущие от автора, но сливающиеся с речью Стрекозы. "Что ж?"
- вопрос, который задает себе Стрекоза, но автор, сочувствующий ей, произносит
это "что ж?" как бы и от себя.
У Крылова Муравей совсем другой - он начисто лишен черт
ростовщика, и в басне нет ни единого юридического выражения.
Здесь Муравей не скупец, а мужик-трудяга, работающий в то время,
как его соседка забавляется, играет. Стрекоза просит не взаймы ей дать, а
приютить - "прокорми и обогрей". Муравей задает ей вполне осмысленный
вопрос, произнося то слово, которое для него важнее других: "Да работала
ль ты в лето?" Стрекоза отвечает, что она резвилась,- ее ответ не менее
легкомыслен, чем ее поведение: "До того ль, голубчик, было? / В мягких
муравах у нас / Песни, резвость всякий час, / Так, что голову
вскружило..." Теперь Стрекозе, конечно, худо. Недаром про нее сказано:
"Злой тоской удручена, / К Муравью ползет она". Но Крылов с первого
же стиха насмешливо, а может быть, даже и презрительно назвал ее
"попрыгунья", и если уж он сочувствует кому-то, то не ей, а
предусмотрительному Муравью.
В обеих баснях разные конфликты. У Нелединского-Мелецкого
сталкиваются жадный ростовщик и голодная заемщица, у Крылова - крепкий,
хозяйственный мужичок и беззаботная попрыгунья. И тот и другой конфликт -
социальный, они - каждый по-своему - отражают общественную жизнь. Но позиции у
авторов совершенно разные. Нелединский-Мелецкий, поэт, биографией и симпатиями
связанный с дворянством, питает понятную склонность к художественной натуре,
предпочитающей пение и танцы мыслям о своем материальном обеспечении. Народному
баснописцу Крылову крестьянин с его трудовыми обязанностями перед самим собой и
обществом куда ближе светской бездельницы, легкомысленно презирающей невеселые
будни трудового года.
Разве не ясно, что содержание у обеих басен разное? Сюжет и
содержание не совпадают. Содержание - это, оказывается, сюжет плюс нечто еще
другое,плюс стиль, который может придать сюжету тот или иной смысл, в самом
сюжете вовсе еще не заложенный.
Добавим к сказанному еще вот что.
Действие обеих басен протекает в разных средах - можно сказать,
что в каждой из них другое художественное пространство.
У Крылова это пространство очень точно определено множеством
стилистических признаков - эпитетов, словосочетаний, песенных или сказочных
оборотов. У него не просто лето, а народно-сказочное лето красное, не поле, а
чисто поле, не зима, а зима холодная. Его автор говорит по-народному
красноречиво, с лукавой крестьянской - именно крестьянской - мудростью: "И
кому же в ум пойдет / На желудок петь голодный!" Действие его басни
протекает в деревне - в деревне русских простонародных песен и сказок.
Ничего подобного у Нелединского-Мелецкого нет: у него просто лето,
просто зима - никаких признаков деревни или даже вообще России; достаточно
сравнить два отрывка, выражающие сходный, собственно, даже тождественный смысл
и отличающиеся лишь стилем:
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
Помертвело чисто поле...
(Крылов)
А зима когда настала,
Так и нечего взять в рот.
(Нелединский-Мелецкий)
Мы начали разбор с того, что обе басни похожи друг на друга, а
кончаем выводом, что они очень и очень далеко разошлись, что они чуть ли не
противоположны друг другу, несмотря на одинаковость сюжета. Иногда говорят так:
содержание здесь одинаково, только форма разная. Упаси Бог так думать о
произведениях поэзии - этого никогда и ни при каких обстоятельствах быть не
может. Потому что содержание без формы вообще не существует, а форма всегда и
безусловно содержательна. Если же форма, спесиво надувшись, думает, что она
может прожить и сама по себе, что никакое содержание ей не нужно,дескать, форма
и сама достаточно прекрасна,- то она тотчас перестает быть формой, а становится
украшением, побрякушкой, чем-то вроде серьги в ноздре.
Слово и мысль - форма и содержание - рождаются вместе, как
нерасчленимое единство.
Вернемся, однако, к нашим басенным насекомым, стрекозам и
муравьям. Сопоставляя одинаковые и в то же время противоположные басни Крылова
и Нелединского-Мелецкого, мы распознали важнейший закон словесного искусства:
как только меняется форма, пусть даже один какой-нибудь элемент формы, так
сразу же - хочет того поэт или не хочет - меняется содержание; при другой форме
текст значит уже нечто иное.
По поводу басни о Стрекозе и Муравье можно, конечно, ожидать
такого возражения: дело тут не только в словесной форме, но и в персонажах.
Пусть даже они носят одни и те же имена у Крылова и Нелединского-Мелецкого, но
ведь они совершенно разные. Можно ли считать похожими ростовщика и крестьянина,
беззаботную певунью и безмозглую попрыгунью? Нет, расхождение тут не только в
форме, но и в характеристиках, то есть в самом содержании.
Хорошо, пусть так. Приведем другой пример, в известном смысле
более выразительный - во всяком случае, более точно выражающий нашу мысль.
Комментариев нет:
Отправить комментарий