Литературный маскарад

УЧЕНИЕ С УВЛЕЧЕНИЕМ Предлагаем под Новый год или в каникулы сыграть в «литературный маскарад».

Игра состоит в том, что фрагмент какого-либо известного литературного произведения маскируется под другое известное произведение путем замены имен героев, а иногда еще и некоторых предметов, географических названий и др. Ведущий зачитывает «переодетые» тексты. Задача играющих – узнать 1) «маску», 2) зашифрованное произведение, 3) авторов – и по возможности восстановить исходный текст. Можно устроить командную игру-соревнование.

Первый раунд сыграем вместе. Ведущий читает:

Все четверо выходят вместе;
Атос уныньем как убит;
Мысль о потерянной невесте
Его терзает и мертвит.
Садятся на коней ретивых;
Вдоль берегов Эро счастливых
Летят в клубящейся пыли;
Уже скрываются вдали;
Уж всадников не видно боле...
Но долго все еще глядит
Сам кардинал в пустое поле
И думой им вослед летит.

Наверное, нетрудно догадаться, что «маска» – «Три мушкетера» А.Дюма, произведение – «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина, Атос – Руслан, Эро – Днепр, а сам кардинал – великий князь. Вот другие загадки.

1

Лодку уносило все дальше; Офелия сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.

Берега реки были очень красивы; повсюду виднелись чудеснейшие цветы, высокие, раскидистые деревья, луга, на которых паслись овцы и коровы, но нигде не было видно ни одной человеческой души.

«Может быть, река несет меня к Гамлету?» – подумала Офелия, повеселела, встала на нос и долго-долго любовалась красивыми зелеными берегами.

2

Он также думал, что погода
Не унималась; что река
Все прибывала; что едва ли
С Днепра мостов уже не сняли
И что с Оксаной будет он
Дни на два, на три разлучен.
Вакула тут вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт:

«Жениться? Мне? зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно;
Но что ж, я молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Уж кое-как себе устрою
Приют смиренный и простой
И в нем Оксану успокою».

3

Бодаев. Ты чего бормочешь?

Счастливцев. Слова... А то еще есть трансцендентальный...

Бодаев. Это что?

Счастливцев. Не знаю... забыл...

Бодаев. А к чему говоришь?

Счастливцев. Так... Надоели мне, брат, все человеческие слова... все наши слова – надоели! Каждое из них слышал я... наверное, тысячу раз...

Несчастливцев. В драме «Гамлет» говорится: «Слова, слова, слова!». Хорошая вещь... Я играл в ней могильщика...

Карп (выходя из кухни). Ты с метлой играть скоро будешь?

Несчастливцев. Не твое дело. (Ударяет себя в грудь рукой.) «Офелия! О... помяни меня в твоих молитвах!..»

4

– Ну что ж, поедешь нынче вечером к нашим, к Лариным то есть? – сказал он, отодвигая пустые шершавые раковины, придвигая сыр и значительно блестя глазами.

– Да, я непременно поеду, – отвечал Ленский. – Хотя мне показалось, что бригадирша неохотно звала меня.

– Что ты! Вздор какой! Это ее манера... Ну, давай же, братец, суп!.. Это ее манера grande dame, – сказал Евгений Онегин. – Я тоже приеду, но мне на спевку к графине Баниной надо. Ну как же ты не дик? Чем же объяснить то, что ты вдруг исчез из деревни? Ларины меня спрашивали о тебе беспрестанно, как будто я должен знать. А я знаю только одно: ты делаешь всегда то, что никто не делает.

– Да, – сказал Ленский медленно и взволнованно. – Ты прав, я дик. Но только дикость моя не в том, что я уехал, а в том, что я теперь приехал. Теперь я приехал.

– О, какой ты счастливец! – подхватил Евгений Онегин, глядя в глаза Ленскому.

– Отчего?

– Узнаю коней ретивых по каким-то их таврам, юношей влюбленных узнаю по их глазам, – продекламировал Евгений Онегин. – У тебя все впереди.

– А у тебя разве уж назади?

– Нет, хоть не назади, но у тебя будущее, а у меня настоящее – так, в пересыпочку.

– А что?

– Да нехорошо. Ну да я о себе не хочу говорить, и к тому же объяснить всего нельзя, – сказал Евгений Онегин. – Так ты зачем же приехал в деревню?..

5

Пани Мюллерова плакала, добавляя слезы вместо соли в яичницу. Они были такие горькие, что даже заменяли перец.

– Хорошо, что много перцу. Очень вкусно! – хвалил мадьяр, уплетая яичницу.

Пани Мюллерова принимала валерьяновые капли, которые теперь почему-то пахли гвоздикой. Вероятно, от слез.

Потом она видела через окно, как солдат Швейк прошел по улице. Все было в порядке: новый шарф, новая трость, новые (хотя и старые) башмаки на красивых целых каблуках.

Но рядом с ним шел мадьяр.

Пани Мюллерова зажмурила глаза и села на пол. Вернее, не на пол, а на кошку. Кошка от ужаса запела. Пани Мюллерова, выведенная из себя, побила кошку, во-первых, за то, что она вертится под ногами, а во-вторых, за то, что она не сумела в свое время поймать мышь.

А мышь, пробравшись из мастерской солдата Швейка в комод пани Мюллеровой, ела миндальные коржики, с нежностью вспоминая о мармеладе.

6

Когда я бочком влез с посылкой в дверь, Мэри Поппинс приняла вид, что ничего не понимает. Она смотрела на ящик, который я поставил перед ней на пол, и удивленно спрашивала:

– Что это? Что такое ты принес? Зачем?

– Это вы сделали, – сказал я дрожащим, срывающимся голосом.

– Что я сделала? О чем ты?

– Вы отправили в школу эту посылку. Я знаю, вы.

Я заметил, что Мэри Поппинс покраснела и смутилась. Это был тот единственный, очевидно, случай, когда я не боялся смотреть ей прямо в глаза. Мне было наплевать, няня она или моя троюродная тетка. Тут спрашивал я, а не она, и спрашивал не на английском, а на русском языке, без всяких артиклей. Пусть отвечает.

– Почему ты решил, что это я?

– Потому что у нас там не бывает никаких макарон. И гематогена не бывает.

– Как! Совсем не бывает?! – Она изумилась так искренне, что выдала себя с головой.

– Совсем не бывает. Знать надо было.

Мэри Поппинс вдруг засмеялась и попыталась меня обнять, но я отстранился от нее.

– Действительно, надо было знать. Как же это я так?! – Она на минутку задумалась. – Но тут и догадаться трудно было – честное слово! Я же городской человек. Совсем, говоришь, не бывает? Что же у вас тогда бывает?

– Бекон бывает. Овсянка бывает.

7

На доске тем временем происходило смятение. Совершенно расстроенный король в белой мантии топтался на клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки-ландскнехты с алебардами растерянно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающего вперед, где в смежных клетках, белой и черной, виднелись черные всадники Гудвина на двух горячих, роющих копытами клетки конях.

Элли чрезвычайно заинтересовало и поразило то, что шахматные фигурки были живые.

Песик, отставив от глаз бинокль, тихонько подпихнул своего короля в спину. Тот в отчаянии закрыл лицо руками.

– Плоховато дельце, дорогой Тотошка, – тихо сказал Страшила ядовитым голосом.

– Положение серьезное, но отнюдь не безнадежное, – отозвался Тотошка, – больше того: я вполне уверен в конечной победе. Стоит хорошенько проанализировать положение.

Этот анализ он начал производить довольно странным способом, именно стал кроить какие-то рожи и подмигивать своему королю.

– Ничего не помогает, – заметил Страшила.

– Ай! – вскричал Тотошка. – Попугаи разлетелись, что я и предсказывал!

Действительно, где-то вдали послышался шум многочисленных крыльев. Страшила и Дровосек бросились вон.

– А, черт вас возьми с вашими бальными затеями! – буркнул Гудвин, не отрываясь от своего рупора.

Лишь только Страшила и Дровосек скрылись, мигание Тотошки приняло усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят, вдруг стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное королевское одеяние накинул на себя и занял место короля.

Страшила и Дровосек вернулись.

– Враки, как всегда, – ворчал Дровосек, косясь на Тотошку.

– Мне послышалось, – ответил песик.

– Ну, что же, долго это будет продолжаться? – спросил Гудвин. – Шах королю.

8

Дон Кихот

Дождемся ночи здесь. Ах, наконец
Достигли мы ворот Ла-Манчи! скоро
Я полечу по улицам знакомым,
Усы плащом закрыв, а брови шляпой.
Как думаешь? узнать меня нельзя?

Санчо

Да! Дон Кихота мудрено признать!
Таких, как он, такая бездна!

Дон Кихот

Шутишь?
Да кто ж меня узнает?

Санчо

Первый сторож,
Гитана, или пьяный музыкант,
Иль свой же брат печальный кавалер,
Со шпагою под мышкой и в плаще.

Дон Кихот

Что за беда, хоть и узнают. Только б
Не встретился мне сам король. А впрочем,
Я никого в Ла-Манче не боюсь.

9

Хагрид застонал и пошевелился.

– Ноги мои... – прокряхтел он. – Пощупай, как там.

Гарри протянул руку и, ощупывая, провел по его ноге ладонью от колена и ниже.

– Кости... – хрипел Хагрид. – Кости есть еще?

– Есть, есть, – соврал Гарри. – Не суетись.

На самом деле прощупывалась только коленная чашечка. Ниже, до самой ступни, нога была как резиновая палка, ее можно было узлом завязать.

– Врешь ведь, – сказал Хагрид. – Зачем врешь? Что я, не знаю, не видел никогда?

– Колени целы, – сказал Гарри.

– Врешь ведь, наверное, – сказал Хагрид с тоской. – Ну ладно. Ты только меня вытащи. Я тебе все. Философский камень. Карту нарисую. Все ловушки укажу. Все расскажу...

Он говорил и обещал еще что-то, но Гарри уже не слушал его. Он смотрел в сторону шоссе. Прожекторы больше не метались по кустам, они замерли, скрестившись на том самом мраморном обелиске, и в ярком голубом тумане Гарри отчетливо увидел согнутую фигуру, бредущую среди крестов.

10

На пустынной равнине невдалеке от города стоял высокий и нескладный дом. А в доме жили Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф. Наф-Наф был самый старший, Ниф-Ниф – самый красивый, а Нуф-Нуф – самый прожорливый из них троих. И были они поросята, но надо сказать, что эти трое были все же не такие злые, как многие другие поросята. Больше всего на свете им нравилось просто сидеть у себя дома и ничего не делать.

У них и домашнее животное было, в котором сочеталось приятное с полезным. Кто, как ты думаешь? Волк! Для волка он был довольно послушный и, можно сказать, вполне безобидный. Правда, однажды он откусил Ниф-Нифу большой палец на ноге. Но Наф-Наф говорил, что это не так уж важно, потому что, когда Ниф-Ниф в сапогах, этого все равно никто не видит.

Ну а Ниф-Ниф, конечно, обиделся на волка.

– Волк у нас все-таки не такой, как надо, – ворчал он.

– А я тебе скажу: волк – самое полезное и приятное из всех домашних животных, – возражал ему Наф-Наф.

– Что полезное я и сам знаю, – отвечал Ниф-Ниф. – Но когда тебя пытаются съесть, то это не очень-то приятно, даже если отъедают самую малость.

– Просто день был такой неудачный – волк у нас был голодней, чем всегда, – вмешивался Нуф-Нуф; уж кто-кто, а Нуф-Нуф знал, что такое быть голодным.

11

Роберт был шотландцем, поэтому он только добродушно свистнул (мальчик-англичанин сказал бы, что девчонки вечно надоедают) и вернулся к сестре.

– И зачем ты надела эти башмаки, глупенькая? У тебя есть кожаные, почти неношеные. Твои деревянные и то лучше этих.

– Что ты, Роберт! Или ты забыл? Ведь отец бросил в огонь мои хорошие новые башмаки, прямо в горящий торф. Не успела я оглянуться, как они уже совсем скорежились. В этих я еще могу кататься на коньках, а в деревянных нет. Ну, подвязывай, только осторожней...

Роберт вынул из кармана ремешок; что-то напевая, он стал на колени рядом с Мери и принялся подвязывать ее «конек», затягивая ремень со всей силой своих крепких молодых рук.

12

Мастер

Что ж, хорошо?

Алоизий

Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Мастер, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.

Мастер

Ба! право? может быть...
Но божество мое проголодалось.

Алоизий

Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.

Мастер

Пожалуй;
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.
(Уходит.)

13

– Ну, – заговорил Бендер и сразу поглядел так, словно стоял перед взводом, – тэк-с. Там, стало быть, в порядке... У доктора – сыпной тиф и прочее. Ты, Зося, – сестра... Козлевич, ты за медика сойдешь – студента... Ушейся в спальню... Шприц там какой-нибудь возьми... Много нас. Ну, ничего...

Звонок повторился нетерпеливо, Варвара дернулась, и все стали еще серьезнее.

– Успеется, – сказал Бендер и вынул из заднего кармана брюк маленький черный револьвер, похожий на игрушечный.

– Вот это напрасно, – сказал, темнея, Паниковский, – это я тебе удивляюсь. Ты-то мог бы быть поосторожнее. Как же ты по улице шел?

– Не беспокойся, – серьезно и вежливо ответил Бендер, – устроим. Держи, Шура, и играй к черному ходу или к форточке.

14

Те же, Одиссей, Телемах и Евриклея.

Одиссей (Телемаху). Ты помни, только кураж и больше ничего.

(Оглядывается и раскланивается с некоторым изумлением; про себя.) Фу-ты, какая куча народу! Это что значит? Уж не женихи ли? (Толкает Евриклею и говорит ей тихо.) С которых сторон понабрала ворон, а?

Евриклея (вполголоса). Тут тебе ворон нет, все честные люди.

Одиссей (ей). Гости-то несчитанные, кафтаны общипанные.

Евриклея. Гляди, налет, на свой полет, а и похвастаться нечем: шапка в рубль, а щи без круп.

Одиссей. Небось твои разживные, по дыре в кармане. (Вслух.) Да что она делает теперь? Ведь эта дверь, верно, к ней в спальню? (Подходит к двери.)

Евриклея. Бесстыдник! говорят тебе, еще одевается.

Одиссей. Эка беда! что ж тут такого? Ведь только посмотрю, и больше ничего. (Смотрит в замочную скважину.)

Евримах. А позвольте мне полюбопытствовать тоже.

Антиной. Позвольте взглянуть мне только один разочек.

Одиссей (продолжая смотреть). Да ничего не видно, господа. И распознать нельзя, что такое белеет: женщина или подушка.

(Все, однако ж, обступают дверь и продираются взглянуть.)

Чш... кто-то идет!

(Все отскакивают прочь.)

* * *

(Одиссей, Пенелопа.)

Пенелопа (осматриваясь). Что, ушли? никого нет?

Одиссей. Ушли, ушли, никого.

Пенелопа. Ах, если бы вы знали, как я вся дрожала! Эдакого точно еще никогда не бывало со мною. Но только какой страшный этот Антиной! Какой он должен быть тиран для жены. Мне все так вот и кажется, что он сейчас воротится.

Одиссей. О, ни за что не воротится. Я ставлю голову, если который-нибудь из них двух покажет нос свой здесь.

15

– Так вот, дорогие мои друзья, и ты, Алик, – сказал Костя, – пред вами ученая собака Лобзик. Она умеет делать все: звонить по телефону, летать, печь булочки, разговаривать и поднимать ножку. Словом, все.

В этот момент щенок и в самом деле поднял ножку – как раз возле стула Алика, и на полу образовалась маленькая лужица.

– Теперь вы видите, что я не преувеличиваю: это действительно ученая собака.

– Ерунда! – сказал Алик и отодвинул свой стул от лужицы. – Любой щенок сделает такой фокус. Пусть этот Лобзик немножко поговорит. Это будет потруднее, ха-ха!

Костя обратился к щенку:

– Разве тебе трудно говорить, Лобзик?

– Нет, – ответил щенок. – Мне трудно говорить, только когда я курю сигару.

Ребята прямо подскочили от изумления. Казалось, говорит сам щенок. Но Витя все же решил, что за него говорит Костя.

И он даже обрадовался, потому что хотел иметь обыкновенную собаку, а не какую-то говорящую.

16

Узкими горными тропинками, от одного дачного поселка до другого, пробиралась вдоль южного берега Италии маленькая бродячая труппа. Впереди обыкновенно бежал, свесив набок длинный розовый язык, черный пудель Артемон, остриженный наподобие льва. У перекрестков он останавливался и, махая хвостом, вопросительно оглядывался назад. По каким-то ему одному известным признакам он всегда безошибочно узнавал дорогу и, весело болтая мохнатыми ушами, кидался галопом вперед. За собакой шел двенадцатилетний мальчик Буратино, который держал под левым локтем свернутый ковер для акробатических упражнений, а в правой нес тесную и грязную клетку со щеглом, обученным вытаскивать из ящика разноцветные бумажки с предсказаниями на будущую жизнь. Наконец сзади плелся старший член труппы – дедушка Папа Карло, с шарманкой на скрюченной спине.

17

– Не хочешь знать приятелей! Здравствуй, mon cher! – заговорил Афанасий Павлович, и здесь, среди этого петербургского блеска, не менее, чем в Москве, блистая своим румяным лицом и лоснящимися расчесанными бакенбардами.

– Вчера приехал и очень рад, что увижу твое торжество. Когда увидимся?

– Заходи завтра в артель, – сказал Звездич и, пожав его, извиняясь, за рукав пальто, отошел на середину гипподрома, куда уже вводили лошадей для большой скачки с препятствиями. <…> Он хотел подойти к своей лошади, но его опять задержал знакомый.

– А, вот Арбенин! – сказал ему знакомый, с которым он разговаривал. – Ищет жену, а она в середине беседки. Вы не видали ее?

– Нет, не видал, – отвечал Звездич и, не оглянувшись даже на беседку, в которой ему указывали на Арбенину, подошел к своей лошади.

18

Реми покривил рот, потер своим черным кулаком глаза и всхлипнул.

«Я буду тебе табак тереть, – продолжал он, – Богу молиться, а если что, то секи меня, как сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить али заместо Маттиа в подпаски пойду. Синьор Виталис, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, все равно как за матушку Барберен.

А Париж город большой. Дома все господские, и лошадей много, а овец нету и собаки не злые. Со звездой тут ребята не ходят и на клирос петь никого не пущают, а раз я видал в одной лавке на окне крючки продаются прямо с леской и на всякую рыбу, очень стоющие, даже такой есть один крючок, что пудового сома удержит. И видал которые лавки, где ружья всякие на манер бариновых, так что небось рублей сто кажное... А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то сидельцы не сказывают».

УЧЕНИЕ С УВЛЕЧЕНИЕМ

Ответы на задания
«Литературного маскарада»

(См. № 24/2008)

1. Маска: «Гамлет». В.Шекспир.

Произведение: «Снежная королева».

Автор: Х.К.Андерсен.

Офелия: Герда.

Гамлет: Кай.

2. Маска: «Ночь перед Рождеством». Н.Гоголь.

Произведение: «Медный всадник».

Автор: А.С. Пушкин.

Днепр: Нева.

Вакула: Евгений.

Оксана: Параша.

3. Маска: «Лес». А.Н. Островский.

Произведение: «На дне».

Автор: М.Горький.

Бодаев: Бубнов.

Счастливцев: Сатин.

Несчастливцев: Актер.

Карп: Клещ.

4. Маска: «Евгений Онегин». А.Пушкин.

Произведение: «Анна Каренина».

Автор: Л.Н. Толстой.

Ларины: Щербацкие.

Ленский: Левин.

Бригадирша: Княгиня.

Евгений Онегин: Степан Облонский.

Деревня: Москва.

5. Маска: «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны». Я.Гашек.

Произведение: «Три толстяка».

Автор: Ю.Олеша.

Пани Мюллерова: тетушка Ганимед.

Солдат Швейк: доктор Гаспар.

Мадьяр: негр.

6. Маска: «Мэри Поппинс». Памела Трэверс.

Произведение: «Уроки французского».

Автор: В.Распутин.

Мэри Поппинс: Лидия Михайловна.

Няня: учительница.

Английский: французский.

Бекон: горох.

Овсянка: редька.

7. Маска: «Волшебник Изумрудного города». А.Волков.

Произведение: «Мастер и Маргарита»

Автор: М.Булгаков.

Гудвин: Воланд.

Элли: Маргарита.

Тотошка: Бегемот.

Песик: Кот.

Страшила: Коровьев.

Дровосек: Азазелло.

Рупор: глобус.

8. Маска: «Дон Кихот». М.С. Сервантес.

Произведение: «Каменный гость».

Автор: А.С. Пушкин.

Дон Кихот: Дон Гуан.

Санчо: Лепорелло.

Ла-Манча: Мадрит.

Печальный: нахальный.

9. Маска: «Гарри Поттер и философский камень». Роулинг.

Произведение: «Пикник на обочине».

Авторы: А. и Б. Стругацкие.

Хагрид: Барбридж.

Гарри: Рэдрик.

Философский камень: Золотой шар.

10. Маска: «Три поросенка».

Произведение: «Люди и разбойники из Кардамона».

Автор: Турбьёрн Эгнер.

Город: Кардамон.

Наф-Наф: Каспер.

Ниф-Ниф: Еспер.

Нуф-Нуф: Юнатан.

Поросята: разбойники.

Волк: лев.

11. Маска: «Дети капитана Гранта». Жюль Верн.

Произведение: «Серебряные коньки».

Автор: М. Мейп Додж.

Роберт: Ханс.

Мери: Гретель.

Шотландец: голландец.

12. Маска: «Мастер и Маргарита». М.Булгаков.

Произведение: «Моцарт и Сальери».

Автор: А.С. Пушкин.

Мастер: Моцарт.

Алоизий: Сальери.

13. Маска: «Золотой теленок». И.Ильф и Е.Петров.

Произведение: «Белая гвардия».

Автор: М.Булгаков.

Бендер: Мышлаевский.

Зося: Елена.

Козлевич: Карась.

Варвара: Анюта.

Паниковский: Шервинский.

Шура: Николка.

14. Маска: «Одиссея». Гомер.

Произведение: «Женитьба».

Автор: Н.В. Гоголь.

Одиссей: Кочкарев.

Телемах: Подколесин.

Евриклея: Фекла.

Евримах: Жевакин.

Антиной: Яичница.

Пенелопа: Агафья Тихоновна.

15. Маска: «Витя Малеев в школе и дома». Н.Носов.

Произведение: «Карлсон, который живет на крыше».

Автор: А.Линдгрен.

Алик: Кирре.

Костя: Карлсон.

Лобзик: Альберг.

Витя: Малыш.

16. Маска: «Золотой ключик, или Приключения Буратино». А.Толстой.

Произведение: «Белый пудель».

Автор: А.Куприн.

Италия: Крым.

Черный: белый.

Артемон: Арто.

Буратино: Сергей.

Папа Карло: Мартын Лодыжкин.

17. Маска: «Маскарад». М.Лермонтов.

Произведение: «Анна Каренина».

Автор: Л.Н. Толстой.

Афанасий Павлович: Степан Аркадьич.

Звездич: Вронский.

Арбенин: Каренин.

Арбенина: Каренина.

18. Маска: «Без семьи». Г.Мало.

Произведение: «Ванька».

Автор: А.П. Чехов.

Реми: Ванька.

Маттиа: Федька.

Синьор Виталис: дедушка миленький.

Матушка Барберен: мамка Пелагея.

Париж: Москва.

Продолжение и ответы в следующем номере

Б. ИОМДИН,
О. ШЕМАНАЕВА,г. Москва